«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников

Затем, уже за день перед отъездом за ленточку, Палей позовет меня к себе в канцелярию и бережно достанет из стола своего талисман, положит его на стол передо мной и скажет так серьезно мне:

— Это тебе. Он помогает сильно, от смерти спасает. И если он с тобой, то все враги твои погибают, все недруги твои не имеют сил против тебя, от смерти спасает и планы врагов разбивает. Бери талисман и храни его, чтобы он всегда с тобой был, — скажет он мне.

Я тогда этот талисман взял, и этот талисман и сейчас при мне. Этот талисман теперь как реликвия для меня, как «Копье судьбы» или что-то вроде этого и даже сильнее.

Кстати о Палее. Так вот, это был реальный командир, как говорится, обязательный, добросовестный и очень здраво рассуждающий, с пониманием. И это я здесь пишу не потому, что у меня с ним отношения сложились, а потому что так и есть… Спросите у тех, кто его знал, подтвердят мои слова, думается. Если Палей говорил, что принесет какие-то бумаги или вещи, то приносил их, и, если к нему обратиться по какому-то делу, то он про это дело не забудет и постарается помочь любому сотруднику, обратившемуся к нему. И Палей был всегда на своем рабочем месте или по делам тройки ходил по административным кабинетам.

Форму по размеру получить не можешь? И даже здесь Палей готов помочь, он банально сам с тобой пойдет на вещевой склад. Вот таким он был человеком. Одним словом, ответственный человек. И документы он оформлял своевременно, и проблем-то с ним никаких не было, я уже не говорю, что прост был Палей в общении, хотя и не забывал свой высокий статус старшего на базе. Передаю Палею из Йошкар-Олы свой привет, и часто вас, господин Палей, вспоминаю добрыми словами.

За это время познакомился я и еще с одним хорошим человеком на базе, с бывшим дагестанским омоновцем. Звали его Дамир. Мы часто с Дамиром разговаривали, и он мне почему-то покупал все время энергетик в ларьке, хотя я его совершенно об этом не просил, и деньги у меня, конечно, были с собой. Я больше кофе пил, а энергетик мог только попробовать по случаю. Наверное, ему одному скучно было и хотелось с кем-то посидеть, поговорить и рассказать больше о себе. Такое бывает у людей. Меня это не удивляет. Вот так сидим вечером на лавочке у угла нашего корпуса, курим, пьем энергетик, и Дамир рассказывает о себе:

— Я в Махачкале живу. У меня там сын и две дочери. Жена хорошая. Всю жизнь в милиции работал, в ОМОН перешел, когда война в Чечне началась. А после второй чеченской много раз ходил в горы, в зеленку, зачистку делать. Идешь вот так, и холодно в лесу, дождь. Весь промокший, и думаешь, какого мне черта все это надо. А как только согреешься на солнце, обсохнет одежда, то и настроение улучшается, и жить хочется, и хоть всю жизнь в ОМОНе работать, и ходить по лесам. Часто ездили в район, где родился Шамиль.

— Шамиль Басаев, — уточняю я у Дамира.

— Да, Басаев, — кивает головой Дамир. — Помню его блядское село, мы это село так и называли среди своих, омоновцев. Мне казалось, что там люди в селе какие-то другие, не такие. Я пулеметчиком был и здесь буду пулеметчиком. Я давно уже в «Вагнер» хотел пойти. Спецподготовку в «Вагнере» на базе здесь же проходил в том году еще. В Африку, на дальний собирался. Все упаковал, сдал уже вещи, прибыл со всеми вместе в Москву в аэропорт. Уже ведь сидел в самолете, и тут наши особисты и фээсбэшники зашли в самолет и сняли меня с рейса. Оказалось, мне вылетать нельзя за границу. Оказалось, что у меня нашли кредит в банке. Кредит-то так себе, даже не кредит, а мелочь. Я заплатил по приезде, конечно, но командировка отложилась. Теперь на Украину поеду, съезжу вот на Украину и потом снова в командировку, только в Африку поеду. Хочу вместе с русскими жить и воевать.

— Почему с русскими?

— Мои все там не такие, как вы. Они другие. Я дочерям своим, и сыну своему, и жене своей наказал строго-настрого, чтобы никакого ваххабизма. Будет что такое религиозное, накажу всех, так и сказал. Я с первой чеченской с ними борюсь, ненавижу этих террористов. И думаю, что если все хорошо будет, то и из Махачкалы уеду. Поеду в Россию, в город какой-нибудь маленький в России, куплю себе жилье маленькое и жить там буду. Мне с русскими проще, легче. В цивилизации хочу жить. Я всю жизнь с бандитами борюсь.

— А семья как у тебя?

— Семья… — задумывается Дамир. — Семья хорошо, жена хорошая и сын хороший. Когда я сказал, что поеду на Украину, то он тихо ушел к себе в комнату и заплакал. Беспокоятся все равно обо мне они. Часто вспоминаю эту зеленку, лес, который зачищали тогда от бандитов. Село это блядское и я с пулеметом. Помню, как работал в Махачкале… Как-то раз приезжает к нам полковник целый из управления нашего. А я стоял на дежурстве. Он думал, что если его все в лицо знают, то и пропускать без документов его надо. Я ему говорю: «Документы ваши предъявите», а он ругаться со мной, а я на своем стою — предъяви и тогда проходи к нам. Предъявил, но нажаловался моему начальству. Помню потом на построении, парад был, он речи читал перед нами с трибуны. На меня как уставился, я в строю стоял, так и взгляд не отводил, пока парад не закончился. Запомнил меня… Я не штабист, мне все равно на карьеру. Там боролся с этими бандитами и на Украине буду драться, пулеметчиком стану, — заканчивает свой рассказ Дамир.

Мы часто бывало с ним разговаривали вечером. А ему еще приходилось на полигон ходить, на спецподготовку. Как-то, помню, в эти же дни заметил я много стоящих людей возле входа в наш корпус. И узнал двоих из них: это был старшина, тот самый богатырь из моей первой командировки, который в гору тащил на себе 120-й миномет. Он тоже меня узнал. А в другом я узнаю вдруг того самого командира, который после Перекрестка был в госпиталь отправлен. Этот командир был родом